«Кучерябриков» поймет каждый.

125_6Молодые инвалиды Новокуйбышевска стали актерами театра.

Лариса Леонова, руководитель клуба «Опора»: «Когда ребята выходят на сцену, они чувствуют себя значимыми. У них глаза загораются»

18 августа в Самаре на выставке творчества детей-сирот и инвалидов «Мы – есть!» я увидела выступление замечательного коллектива. Дети с синдромом Дауна, двигательными и речевыми нарушениями показывали зрителям небольшие миниатюры. Причем, не сценки из вечной классики или сказок, а собственного сочинения, посвященные многочисленным социальным проблемам.

Разыгрывающиеся на сцене сюжеты были очень пронзительными. Зрители не сдерживали эмоций — плакали и смеялись. Так я впервые услышала о новокуйбышевском клубе молодых инвалидов «Опора» и входящем в его состав театре-студии «Астрей». «Самарские известия» побывали в гостях у этого удивительного театра.

«Все, что у нас есть»
С 2008 года ребята «живут» в Доме молодежных организаций Новокуйбышевска. В большом кабинете (правда, всем вместе там уже тесновато) стоит длинный стол, стеллажи, на которых размещаются швейные машинки, поделки. Противоположная стена украшена многочисленными грамотами.
«По большому счету это все, что у нас есть. Репетировать мы иногда ходим в кафе, чаще – в актовый зал», — говорит Лариса Леонова. Фактически она является руководителем театра, хотя «Опора» официально не зарегистрирована как организация.

В узкой комнате для хранения реквизита, куда мы направляемся следом, на стеллажах устроились многочисленные коробки. На каждой надпись, не позволяющая ошибиться в выборе костюма: «кошки», «Баба- Яга», «черти», «нечисть», «всяко разно» и многое другое. «Это помещение мы очень долго просили. Все стеллажи и полочки подарены спонсорами. Мы растем, одной комнаты нам уже не хватает. Костюмы шьем всегда сами», — говорит Наталья Бочкарева. Ее сын Сережа сейчас будет исполнять роль медведя.

Никита
По лестнице поднимаемся на третий этаж, в актовый зал. Рядом со мной, держась за перила и постоянно поглядывая вниз, идет Никита, мальчик с синдромом Дауна. «Тебя Никита зовут», — спрашиваю. «Да! А ти?» — отвечает. «Саша», — говорю. «А он?» — быстро спрашивает Никита, имея в виду фотографа Юрия Стрельца. «Тебе сколько лет?» — продолжаю разговор. «Пятнадцать. А ти? А ему?» — так же быстро интересуется мальчик. Никита остается на лестнице, ожидая свою бабушку. Поднимаюсь на этаж выше и переглядываюсь с ним через лестничные проемы.

Юля
В актовом зале ко мне подсаживается Юля, девочка с ментальными нарушениями. У нее тонкие черты лица и длинные ресницы. Внизу, в кабинете она меня стеснялась и едва слышно односложно отвечала на вопросы. Теперь разговор начала сама. «Это что такое у тебя?» – спрашивает у меня Юля, указывая на записную книжку. — «Зачем она тебе?» — «Чтобы ничего не забывать» — отвечаю. «Тут видишь, часы нарисованы», – Юля показывает пальчиком на страницу. «А потом ты ее выкинешь?» — спрашивает она, имея в виду книжку. Мама зовет ее переодеваться. В миниатюре «Росинки для Еремушки», которую нам собираются показать, Юля играет птичку.

Паша
Речь Паши, сына Ларисы Леоновой, почти невозможно разобрать. Парень с трудом может шевелить руками, тяжело дается ему и ходьба. Мама помогает ему переодеться в сценический костюм и «переводит» мне его слова. На плече у Паши татуировка. «Он увлекается культурой байкеров и уже несколько лет и дружит с ними. Борис Сергеевич, главный байкер всея Новокуйбышевска, по совместительству директор Дома молодежных организаций два года назад подарил нам эту татуировку», – говорит мама. Паша, смеясь, уточняет: «Тогда он еще не был директором ДМО». Детали, которых я не заметила раньше: собранные в хвостик волосы, черная кофта с электрогитарой, татуировка, начинают складываться в единую картинку. Точно — настоящий байкер!

Дима
У Димы детский церебральный паралич. В спектакле он играет Еремушку. На голову мальчику уже нахлобучили парик. «Давно занимаешься в театре?» — спрашиваю. Дима задумывается: «Точно не могу сказать. Я участвовал в сценках «Инопланетяне» и «На крайнем севере». — «Волнуешься перед выступлениями?» — «Когда как. Можно сказать, что и не волнуюсь», — говорит Дима. На каждой фразе мальчик улыбается.

Персональные роли
«Первый страх: надо чтобы было красиво. Выступают дети с ограниченными возможностями. Чем можно произвести впечатление? Красивой музыкой, костюмами.

Приходится много фантазировать, да еще, чтобы получилось очень похоже на правду. Вот этот плетень собрали из дачной сетки и старого пальто, украсили цветами», — Наталья Бочкарева делится секретами создания театрального реквизита.
«Лариса Анатольевна умеет сочинять стихи, писать сценки. Причем, роли она придумывает персонально для каждого ребенка. Если мой Сережа большой и молчаливый, пусть будет медведем. Даунятки такие толстенькие и забавные – пусть будут медвежатами и кучерябриками», — продолжает Наталья.

«Это только у нас есть такие звери», – улыбается Лариса Леонова. — Самое главное в пьесе – сценарий. Но мы не можем играть классику. Там все заточено под здоровых людей, да и ее все знают, это скучно. Кроме того, там нужна определенная мимика. А у нас они такие, какие есть. Например, в миниатюре «Экзамен для ягнят» роли милых маленьких овечек исполняют даунята. Им там самое место. И не важно, сделали они то, что я задумывала, или нет».

Настоящий театр
Мой Сережа очень изменился с тех пор, как пришел сюда. Раньше он боялся других людей, не давал касаться себя и своих вещей. У него было свое место в комнате, отдельная посуда. Сейчас он стал разговаривать, смотреть в глаза, смеяться и даже своими вещами может поделиться. Как-то раз мы ездили на выступление, у одного мальчика не было черной водолазки (без нее он не мог выступать). А Серега как раз приехал в черной. Он без проблем снял водолазку и отдал мальчику», — улыбается Наталья.

Похожую историю рассказывает Лариса Леонова: «Мой Пашка до 14 лет ходил в реабилитационный центр «Светлячок». Потом нас оттуда выписали. И он осел дома. Началась тихая деградация: ничего и никуда не хочу. В тот момент я поняла, что у него должно быть общество, в котором он будет чувствовать себя комфортно. В созданном клубе мы пробовали и прикладное творчество, и спорт. Но театр нас поглощал все глубже и глубже, потому что здесь дети делают все сами: выходят на сцену, играют свои роли. Ребята чувствуют себя значимыми. У них глаза загораются»

Миниатюры театра «Астрей», как правило, озвучивают другие люди, а актеры открывают рот в момент своих реплик. «Меня как-то пытались убедить, что раз ребята не разговаривают, им надо давать неговорящие роли. Тогда будет настоящий театр. Но у меня другое мнение. Он в жизни не может разговаривать или говорит так, что его никто не понимает. А тут у него роль говорящая. Поневоле он стремится запомнить текст, шевелить губами и в этот момент ощущает себя полноценно говорящим. Для меня это очень важно», — говорит Лариса Анатольевна.

«Эти проблемы нам близки»
На сцене тем временем разворачивается импровизация. Ребята смеются. Лариса Леонова рассказывает мне о спектакле «Росинки для Еремушки»: «Это миниатюра обо всех наших социальных проблемах. Еремушка воспитывается мамками и няньками и пускается в путь на поиски таинственного цветка, дающего силы». История о том, как стать самостоятельным, не реагировать на чужую недоброжелательность, избавиться от стереотипов. Кстати, в пьесе присутствуют те самые таинственные кучерябрики!
«Наверно я зациклена на социальных тематиках, потом что варюсь в этой каше. Эти проблемы нам близки», — уточняет женщина.

Головная боль
Беседа вновь возвращается в кабинет. «Когда мы собираемся вместе, тут уже негде развернуться. Поэтому пока в коллектив мы никого не зовем. Постоянных участников 20. Есть двое колясочников, которых мы, к сожалению, можем привлекать очень редко. Еще несколько человек приходят время от времени.

Первоначально, когда я приглашала людей в наш клуб, многие отказывались. У родителей были такие понятия: все должно организовать государство. Даже спрашивали: «А если мы вступим в ваше общество, что мы будем иметь?» — «Ничего, кроме головной боли», – отвечали мы. Многие говорят: «Вот, мой ребенок никому не нужен». Хорошо, а тебе другие дети нужны? В первую очередь, наши дети нужны нам!»
Когда сидишь дома и понимаешь, что кругом дети здоровые, а твой ребенок не такой: и тяжело с ним, и таблетки по часам, и сам он ничего не может. Это гнетет. – вздыхает Лариса. — А когда мы собираемся все вместе, это чувство отпускает. Тут мы на равных».
Александра Мишина.
Источник — http://samarskieizvestia.ru/document/19094

Комментарии закрыты.